Послушник включил электрогриль и через пару минут уложил железными щипцами первый кусок мяса. Вита тем временем раскладывала на обеденном столе большие бамбуковые салфетки, расставляла на них белые квадратные тарелки. В центре стола стояла большая прозрачная салатница с овощами. Запахи витали в воздухе головокружительные. От аромата жареного мяса, базилика и чёрного перца потекли слюнки. Кажется, мы не ели целую вечность!

Наконец, уселись за стол. Владимир разрезал мой кусок и угостил меня первым, так как я был их гостем. Я был приятно удивлён. У стейка была румяная корочка, и розовый сок стекал на тарелку из его сердцевины. Это был тот уровень прожарки, который я любил.

В бокалах густой вишнёвый сок с терпкими нотками косточек смотрелся как вино, хотя и без алкоголя ужин был очень хорош. Мы наслаждались едой, а когда тарелки опустели, перебрались в гостиную. Владимир убрал одно кресло от журнального столика к окну и на пустое место перекатил мою коляску. Я наблюдал, как послушник достает из плетёной корзины берёзовые полешки и кладёт их в камин. Там же был спрятан небольшой нож. Владимир с его помощью снял бересту с одного полена и из него же нарезал несколько лучин. Огонь быстро объял мелкие деревяшки для растопки, а потом и вовсе весело заплясал в камине из красного кирпича. Запах дыма и потрескивание дерева наполнили уютом гостевую комнату.

– Чай или кофе? – спросила у нас Вита.

– Чай, – ответили мы в голос, я добавил «пожалуйста», и она довольно ухмыльнулась.

– Я хочу посмотреть, как ты будешь его заваривать.

Она о чем-то задумалась, вытянув губы трубочкой, но потом все же кивнула, и я поехал вслед за ней.

На кухне рыжая со мной не разговаривала. Да мне это и не нужно было. Хотелось наверстать то, что я упустил, проживая в золотой клетке. Я наблюдал, как колдовали ее руки над огромным стеклянным чайником, куда она попеременно складывала то черный листовой чай и кругляши апельсина, то смородиновые листья и черные ягоды. Действо завершилось тем, что она залила содержимое кипятком.

– Всё! Чайная церемония окончена, – объявила она и скрестила руки на груди, показывая всем своим видом, чтобы я валил обратно.

Ежиха!

Я фыркнул и уехал в гостиную, где Владимир уже закончил с растопкой. Он сидел в одном из кресел и смотрел на огонь. Я начал расспрашивать его о навигации, про которую он обмолвился как-то раз за ужином в монастыре. Послушник с удовольствием рассказывал, как несколько лет подряд ходил на сухогрузах и баржах на Крайний Север, возил продукты и стройматериалы. Начиная с весны и заканчивая осенью, их команда делала несколько рейсов: отчаливала из порта Тобольска, шла по Иртышу, заходила в Обь, разгружалась в портах и, добравшись до Обской губы, разворачивалась обратно.

– Ты видел когда-нибудь ненцев? Такие они интересные, – он с легкой улыбкой уставился в потолок, что-то припоминая. – Лица круглые, щеки красные, костюмы такие цветастые, а рядом лайки бегают, за оленями присматривают. Где-то у меня была фотография с последнего рейса, – он вытащил из кармана трико смартфон и начал листать галерею. – Да вот она. Посмотри какие. Да? – он улыбался, пока я рассматривал фото. – Каких только народов нет.

На снимке был запечатлен чум, ненцы в ярких национальных одеждах, коричневые олени, бело-чёрные лайки, и рядом с ними – Владимир в джинсах и ветровке.

Он убрал телефон обратно в карман, потому что его сестра принесла заварочный чайник: аромат смородины смешался с легким дымным запахом камина. Владимир подскочил и пошёл на кухню за кружками, а когда вернулся подтащил кресло от окна к моей коляске, чтобы было удобнее поить меня чаем, тем самым освободив место у огня для сестры.

К чаю Вита принесла пирог. Это был чизкейк, посыпанный земляникой, которую Владимир купил утром у мальчишек.

– Успел схватиться, пока вы работали, – ее голос сквозил безразличием, и они уселась в кресло подальше от нас.

Владимир нарезал пирог, а я наблюдал, как в чашке кружатся чаинки и отражаются блики от огня. Чизкейк с ягодами оказался восхитительно вкусным. Странно, что Вита была ещё не замужем.

– Ну как? – спросил Владимир и отломил вилкой кусок для себя.

– Изумительно, – кивнул я и посмотрел на хозяйку дома.

Она никак не отреагировала, будто комплименты её не трогали. Как пила чай, так и продолжила. Даже бровью не повела! Не улыбнулась.

– Согласен, – Владимир одним махом засунул в рот остатки куска и, прожевав, добавил задумчиво, – ещё что ли съесть?

Потянулся к тарелке, но остановился и не взял.

– Ладно, не буду объедаться. Сколько чрево не корми, всё ему мало. Так и подстрекает съесть все разом.

– Что, Вита, устала?

Она удивленно посмотрела на меня.

– Вид у тебя очень задумчивый… Или все о бизнесе размышляешь?

– Все в порядке. Отдыхаю.

– Ты отличная хозяйка. Должно быть, у тебя отбоя от женихов нет?

Она едва слышно фыркнула, продолжая глядеть на огонь.

– Виталина, – спросил я напрямую, – когда планируешь выходишь замуж? Я вчера вычитал в одном научном журнале, что одиночество названо глобальной угрозой здоровью. Жить одному – это почти как выкуривать пятнадцать сигарет в день.

Она медленно повернулась в мою сторону и уставилась на меня ледяным взглядом. Я еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Знал же, что всех девчонок нервирует этот вопрос.

– Когда у нас люди перестанут задавать бестактные вопросы? Когда замуж, когда дети? У человека могут быть проблемы со здоровьем, и своим любопытством можно задеть за живое!

– Иногда люди этого и не хотят знать, – парировал я. – Спрашивают, чтобы просто поддержать разговор, когда больше не о чем говорить.

– Когда не о чем говорить, лучше молчать! – отрезала она и отвернулась.

Выводить Виту мне доставляло огромное удовольствие. Надо было еще добавить, что у нее часики тикают. Злить ее получалось легко и просто. Хотя и она сама была не промах, любительница добавить перца.

– Вита, остынь, – попросил Владимир.

Я чувствовал, что ей хотелось быть мягче, лишний раз не раздражаться, но будто что-то было сильнее ее, с чем-то она не могла справиться. А может, мне просто так казалось? Вообще-то я нечасто видел в своей жизни негатив, даже немного устал от приторно-сладкой атмосферы. В моем стерильном «золотом» мире меня обычно щедро награждали доброжелательностью, восхищением, почтением и даже подобострастными улыбками. Учителя знали о достатке родителей, потому не ругали за невыученные уроки. Меня не допускали в «дурное» общество обычных мальчишек и разрешали общаться только с узким кругом детей таких же богачей, как мои родители, с ровней. Мне не нужно было подстраиваться под коллег на фирме отца и заискивать перед кем-то, чтобы отвоевать себе «место под солнцем». У меня и так всегда все было. Сами родители старались ограждать меня от всего, что могло сбить мой настрой на обучение, а потом – и на работу. Сейчас живая реакция Виты на мои шуточки была, как глоток свежего воздуха, холод в ее глазах – освежал. Она не боялась меня, моего положения и статуса. В ней чувствовались смелость и сила характера. Именно это меня сразу подкупило. Мне стало интересно разгадать ее: почему Вита именно такая. Но для меня это оказалось сложно, ведь всю свою жизнь мне ни к чему было понимать чувства других. Если мне не нравилась прислуга, я просил отца, чтобы человека поменяли, если не нравилась школа – меня переводили в другую. Единственное, что я сейчас понимал: Вита остро реагировала на меня. И мне очень нравилось смотреть на эти нахмуренные брови! В общем, сложно было отказать себе в удовольствии подтрунивать над ней.

– Оставь её… – сказал примирительно Владимир. – Лучше расскажи нам что-нибудь о себе. Мы о тебе практически ничего не знаем.

Глава 5

– Здравствуй, сын, – голос отца звучал грозно. – Мне позвонили из университета и сказали, что ты провалил экзамены по трем предметам. – В чем причина?

– Привет, папуля, – сказал